Новое в блогах
19 декабря 2017, 12:07 Куфко Эдуард ФУГЕТТА на 5/4 (в соавторстве с Казимиром Лишинским)

1. АНДРЕЙ ТЕЛЕГИН
Телегин А. А. каждый раз, когда встречался с интересной мыслью в просторах своего ума, забивал в стол гвоздь (коробка с гвоздями и молоточек всегда лежали на том стуле, который по традиции остается пустым: «покойничий стул»). «Гвоздь в столе лучше креста на руке», – говорил Телегин, но все равно все забывал.
Приходилось варить книги в молоке, пока все буквы не слезут. Тогда Телегин намазывал их на хлеб и ел, надеясь, что из желудка буквы скорее найдут путь в голову, чем из глаз.
«С детства я любил букву "Л" и фиолетовый цвет. Это как черничное варенье на сладкой лепешке», – говорил он.
Но никто Телегина не слушал: во-первых, никого не было, а во-вторых, кошка ничего не понимала. Хотя, строго говоря, она Телегина слушала.
…
- Однако... – думала кошка, – странный типчик этот Телегин: говорит все слова в зеркальном отражении, смотрит сквозь вещи, словно его взгляд не останавливают ни шерсть, ни природная грация...
Кошка, однажды разучив «кошачью фугу», была более чем уверена, что она самая настоящая пианистка.
- Могу позировать для портрета! – говорила она Телегину.
Но тот понимал все по-своему: варил кошке мойву и мешал это варево с недоеденной утром кашей.
- Ешь сам, – она брезгливо закапывала липкую гадость лапой.
А зеленый торшер на столе вообще молчал. Он совсем не умел говорить. Только светил зеленым и то лишь благодаря тому, что зеленым был абажур. Ему было обидно, хотелось сказать, конечно... и торшер тихонько, но злобно коротил в розетке.
- Вот чертовщина! – ругался Телегин.
Он представлял себе, что придется выйти в прокуренный коридор и сквозь полупьяную толпу докрикиваться до Президента Электрического Наряда, пьющего и блудившего, как всем известно.
Чтобы этого избежать, Телегин зажигал свечи.
Кошка боялась. Когда-то ее подпалили и страх огня остался жить под ребрами.
Торшер обижался еще больше.
В квартире Телегина стоял полумрак и ощущалась холодная недоброжелательность.

2. ЭМИЛИЯ ЛЬВОВНА СПИЦЫНА
Ночь потерялась в зеркалах ослепших окон. Она повисла черными клочками клякс в графичном переплетении каштановых пальцев, забывающих уже ощущение листьев. Декабрь.
Сутки, вывернувшись, укусили себя за хвост, и утро, не сразу сориентировавшись, не успело собрать пазл привычных соотношений: Телегин проснулся кошкой, а кошка проснулась Эмилией Львовной Спицыной. Пианисткой.
Стоит ли удивляться, что человек, всю ночь расклеивавший афиши, сошел с ума, разговаривая с буквами, воплощающимися в обрывки фраз Священных Текстов:
«Бог установил клепсидру, съедающую завтрашний день и испражняющуюся вчерашним. Знай же, смертный, ты умираешь каждый день, пережеванный зубами времени. Твое будущее съедено, а вчерашнее превращено в навоз».
Спицына молилась так:
- До... Ре... Ми... Ми бемоль.
Три вопроса и один ответ. Для Эмилии Львовны, бемоли звучали ответами.
...
Кот-Телегин задирал заднюю ногу и искал смысла под хвостом: «С окружающим пространством все понятно, – думал он, – посмотрим-ка на действительность под другим углом».
В своих мировоззренческих поисках кот-Телегин заходил не очень далеко, ровно на столько, чтобы не откусить себе причинное место, как было однажды в результате «как его там...?».
- Рахманинов, – на французский манер, с "фф" в конце, напомнила Эмилия Львовна.
- Да-да-да! – вспомнил кот-Телегин. – Может пропустим сегодня Рахманинова? – заискивающим тоном попросил он.
Но Спицына поняла по-своему: сварила Телегину куриных шей.
И что... разве стоит менять такую вкуснятину на сомнительные философствования? Нет, конечно нет! Телегин с удовольствием поел и поплелся спать на кухню: там удобнейший подоконник и, что немаловажно, самая отдаленная точка от проклятого рояля.
Но и тут преотличнейше было слышно, как Эмилия Львовна причесывают музыку гребнем из пальцев, вьют-вьют косички, переплетая ноты и бушуют в экстатическом финале, восторгаясь невероятной красотой своего творения.
Кот-Телегин сонно прикрывая глаза, ждал прелюдии си минор.
Эта музыка вводила его в странное состояние – транс – ему хотелось встать, одеть брюки и сорочку, повязать как-нибудь галстук и пойти, в конце концов, добиться от Президента Электрического Наряда исправных розеток.
В такие моменты кот-Телегин подходил к роялю, поднимал глаза и смотрел на Эмилию Львовну так, что она бросала играть и говорила:
- Фу ты черт! Отвернись, сатана... ужас просто.
Спицына ходила к соседке. Та приносила свечу, ладан и псалтырь. Хотели изгнать из Телегина беса – кадили на него и тыкали свечой, пока не спалили кусок шерсти. С тех пор Телегин свечи и соседку недолюбливал.

3. АНДРЕЙ СПИЦЫН
Идея, принятая к размышлению, вначале существует в виде хаотических конструкций: ум сваливает все что знает, помнит и воображает в одну общую свалку и садится с удочкой на берегу – ждет того момента, когда появится первая рыба здравого смысла, чтобы мастерски подцепить ее и обжарить на сковородке удобоваримых формулировок.
«А что если я еще не существую? – думал Спицын. – Что если все не более чем эскиз, заготовка будущего мира... Что если мы – материал, из которого создастся задуманный готовый мир!».
Кошка-Телегина смотрела странно. Было неясно, согласна она или нет.
«Каждый Бог творит свой мир, – сказано в Священных Текстах, – и дети Богов творят свои миры».
«Потом, сама идея реинкарнации... – продолжал Спицын, – логичнее всего предположить, что душа проживает не настоящую жизнь, а ее симуляцию; оттуда все ошибки и недовольство собой. Душа учится, как учится пилот, прежде чем его выпустят в небо. Раз за разом она возвращается в исходную позицию, чтобы вновь начать сначала. И так происходит до тех пор, пока она не наработает необходимый опыт. Наш мир – симулякр».
…
Кошка-Телегина знала порядок наизусть: сначала Спицын будет бродить по комнате и что-то мычать, делая лицо глубокомысленным и неземным; потом покормит, если вспомнит, конечно...
- О! Вискас! Ароматные мясные подушечки! – азартно воскликнула кошка-Телегина и указала лапой на пластиковую миску с эмблемой кошачьего корма.
- Стоп! Снято! – режиссер вытер пот со лба. Коллеги в шутку называли его «Президентом Электрического Наряда» за издалека ощутимую наэлектризованность, передающуюся всем вокруг. «Таки заставить кошку сниматься в рекламе можно, но научить ее вести себя правильно – это на секундочку нужен талант!», – мигало в режиссерской голове.
- Андрей Андреевич, не смеем вас больше отвлекать, зная ваш насыщенный график... – фальшивые улыбки махнули крылышками губ и воздухе запахло весной и шампунем.
«О боже-боже, сегодня же премьера!», – дернулся Спицын; он замахал руками на съемочную группу и как только они ушли достал толстую партитуру.
... потом он будет махать руками и петь, – закончила кошка-Телегина.
«Без дирижера музыка не может достичь публики, – писал Спицын вечером в дневнике. – Дирижер подобен клепсидре – он засасывает музыку в чашу своего воображения и изливает потоки звуков, сделавшиеся стройными и понятными. Музыка без дирижера – это первозданный хаос, из которого может возникнуть жизнь, а может и смерть».

4. ЭМИЛИЯ ЛЬВОВНА ТЕЛЕГИНА
Эмилию Львовну Телегину за глаза называли «Президентом Электрического Наряда». Этот почет был связан с образованием Эмилии Львовны – физико-математический факультет Института и аспирантура в Университете. Водку она не пила, не курила и потому работала за двоих: за себя и за того, кто в это время курил.
Кот-Спицын жил с Эмилией Львовной повсюду; дома жил на кровати, на выезде – в сумке, а в филармонии сидел с гардеробщицами, пока хозяйка наслаждалась музыкой.
Именно кот-Спицын и подсказал Эмилии Львовне «генеральную идею», – как она сама, впоследствии, называла посетившую ее мысль.
- О! – на вдохе сказала она.
Мужики оглянулись на звук, опустили карты и молча налили по третьей.
- Так-так-так, – нервничала Эмилия Львовна, – как бы не забыть... – она искала глазами то, что могло бы служить подсказкой; нашла гвоздь.
- В стол забей! – засмеялись мужики. – Тогда точно не забудешь.
«Да, пожалуй, что так», – подумала Эмилия Львовна; забила гвоздь почти под самую шляпку, – «Чтоб колготы не затянуть».
Кот-Спицын медленно приходил в себя. Он нечаянно улегся на голые контакты и его слегка шарахнуло – шерсть стала дыбом, как у дикобраза.
...
Мысль Эмилии Львовны, забитая гвоздем в стол, была такого содержания:
А. Первичная посылка: кот-Спицын находится под напряжением;
Б. Слово «напряжение» хорошо рифмуется со словом «натяжение»;
В. Обобщение: все в мире, подобно коту-Спицыну, находится под напряжением (читай натяжением);
Г. Вывод: следует найти точку приложения и использовать натяжение-напряжение мира, как используют струну.
- Натяженье-напряженье-приложенье трам-па-пам! – жизнерадостно напевала Эмилия Львовна Телегина, но никто ее не слушал: во-первых, смена кончилась, и мужики разошлись, а во-вторых, кот ничего не понимал.
- И где нам искать вас, уважаемое натяжение? – Эмилия Львовна повернулась влево... вправо... сориентировалась, что перепутала лево-право и начала сначала, но уже с тенью недоверия этой скользкой геометрии.
Наконец, догадалась посмотреть в ящиках стола. В верхнем лежала затасканная книга Священных Текстов; открыв наугад, Эмилия Львовна прочла:
«Иные искали наугад и были биты больно и долго. Иные верили, что ищут правильно, следуя указаниям и пророческим видениям; но это суета и бесовщина, и они, подобно первым, были биты и отважены от поиска. Иные вовсе не искали и были биты за то, что не ищут. А ты что? Вправо смотрела? – Эмилия Львовна сглотнула и послушно опустила голову. – В лево смотрела? – Она глянула еще раз, мало ли чего... – И что? Надавать тебе по ушам что ли? Может сама догадаешься, что есть еще верх и низ, и сзади!».
- Ой! – Взвизгнула Эмилия Львовна; ей причудилось, что кто-то небритый ущипнул ее за ягодицу.
Она обернулась. И зря: сразу свалилась в обморок – сзади и в самом деле был небритый, только не мужик, а кот-Спицын, выросший, на две лапы вставший и с глумливой ухмылочкой.
- Что красава хвост поджала, не укушу небось... не пойду супротив воспитания.
Но никто его не слушал: никого не было, а Эмилия Львовна Телегина спали в обмороке.

5. АНДРЕАС ЛЕГИН-Т
Священные Тексты – это письма Бога тем людям, которых Он выбрал для общения; остальные, любители эпистолярной литературы, могут сколько угодно читать, восхищаться и тешиться мыслью, что и к ним обращаются... нет! – перед нами переписка Бога и Андреаса Легина-т, по прозвищу «Лев».
Впрочем, лев тоже был, а точнее сказать – львица. Суть в том, что люди, привыкшие мыслить поверхностно и доверять слухам, все перемешали на базаре: Андреас Легин-т вместе со львицей был брошен в казан общих разговоров, приправлен байками и остреньким средиземноморским фольклором; к ужину подали героя Андреаса, по прозвищу «Лев».
И пока одни ужинали, с удовольствием обсасывая косточки слухов, другие, ругаясь с голодными собаками, складывали из них легенду, по которой мы все живем.
- Сначала люди жили как получается, – рассказывали детям старики. – Потом были установлены правила и люди жили по правилам и умирали за правила. В конце времен вспомнили Легенду об Андреасе, названным "Львом", и мир превратился в карнавал: никто уже не играл самого себя, каждый человек покупал у торговца маску из папье-маше, наспех разучивал новую роль и выскакивал на сцену, запинаясь и неся околесицу – всем было смешно и счастливо.
- Так вы вовсе не старики? – спрашивали дети у стариков.
- Нет, конечно! И вы никакие не дети. Но это секрет. Его нельзя никому рассказать.
- Ведь все и без того знают... – удивлялись дети.
- Все знают, но не хотят об этом помнить.
- Это тоже часть игры?
- Да.
…
Львица видела странные сны. Засыпая здесь, у ног Андреаса, она словно просыпалась в другом месте, где «львица» превращалась в «Спицыну, Эмилию Львовну – Президента Электрического Наряда». Испуганный зверь во сне дергался, куда-то бежал и издавал странные звуки.
- Это наречие северян, – объяснял Андреасу толкователь. – Бог говорит с ней. Он со многими говорит, но не всегда на том языке, который у людей во рту. Слушай внимательно и знай: когда услышишь знакомые слова – пора действовать.
Андреас доверял толкователю. Это был один из тех людей, с которыми можно было говорить о чем-то кроме правителя, еды или женщин.
И однажды речь львицы изменилась. Андреасу показалось, что в его шатер, заблудившись, вошли блудницы – так сладко и маняще звучали эти слова.
- Я твоя, мой кот! – мурлыкала львица. – Обними меня...
Андреас Легин-т был непривычен к женским ласкам. Его наивность в отношениях с женщинами объяснялась просто: у героя есть силы только на подвиги, а ночью он спит, готовя тело и душу лететь выше народной молвы.
И внутри Андреаса, как войны по винтовым лестницам башни, поднялись чувства, названные в Священных Текстах «вожделением и страстью»; его тело воспряло и напряглось, а разум застила пелена.
- О! Какой ты наэлектризованный! – продолжала львица. – А ну-ка, дай потрогаю твои усы...
Андреас, теряя рассудок, склонился над львицей. «Какая грация... – дышал он. – Да! О, да! – дотронься до моих усов!».
…
- А почему Священные Тексты начинаются со слова «Бам»? – спрашивали дети.
- «Бам» – это первый звук Вселенной, – отвечали старики. – Все начало звучать после «Первого Великого Бам». Вы разве не читали Священные Тексты?
Дети достали книжку и самый старший из них начал читать:
- Там сказано, что «Андреас Легин-т, вначале времен, поднялся на зеленую гору, говорящую языком непонятным и злым. Там, на зеленой горе, Андреас нашел Арфу Мира, молчащую с Момента Творения».
- Да, – продолжили старики, знавшие Священные Тексты на память. – «Ее рамы были подобны пасти, а струны были подобны усам. Но Андреас Легин-т не убоялся Арфы. И тогда в Первозданной Тишине, под его могучими пальцами, прозвучало первое "Бам". Мир зазвучал и звучит до сих пор».
Дети молчали.
- И будет звучать, если вы перестанете шалить и бездельничать!
Старики засмеялись.
- А зачем миру звучать? – после паузы спросил самый старший ребенок.
- А затем, что иначе, это будет мертвый мир, – ответили старики.
После ужина играли на кимвалах. Певцы прославляли Андреаса Легина-т. А детям, засыпающим в темноте шатров, казалось, что они слышат далекое звучание Арфы Мира.
0
19 декабря 2017, 11:40 Куфко Эдуард АНДРЕАС ЛЕГИН-Т (в соавторстве с Казимиром Лишинским)

Священные Тексты – это письма Бога тем людям, которых Он выбрал для общения; остальные, любители эпистолярной литературы, могут сколько угодно читать, восхищаться и тешиться мыслью, что и к ним обращаются... нет! – перед нами переписка Бога и Андреаса Легина-т, по прозвищу «Лев».
Впрочем, лев тоже был, а точнее сказать – львица. Суть в том, что люди, привыкшие мыслить поверхностно и доверять слухам, все перемешали на базаре: Андреас Легин-т вместе со львицей был брошен в казан общих разговоров, приправлен байками и остреньким средиземноморским фольклором; к ужину подали героя Андреаса, по прозвищу «Лев».
И пока одни ужинали, с удовольствием обсасывая косточки слухов, другие, ругаясь с голодными собаками, складывали из них легенду, по которой мы все живем.
- Сначала люди жили как получается, – рассказывали детям старики. – Потом были установлены правила и люди жили по правилам и умирали за правила. В конце времен вспомнили Легенду об Андреасе, названным "Львом", и мир превратился в карнавал: никто уже не играл самого себя, каждый человек покупал у торговца маску из папье-маше, наспех разучивал новую роль и выскакивал на сцену, запинаясь и неся околесицу – всем было смешно и счастливо.
- Так вы вовсе не старики? – спрашивали дети у стариков.
- Нет, конечно! И вы никакие не дети. Но это секрет. Его нельзя никому рассказать.
- Ведь все и без того знают... – удивлялись дети.
- Все знают, но не хотят об этом помнить.
- Это тоже часть игры?
- Да.
…
Львица видела странные сны. Засыпая здесь, у ног Андреаса, она словно просыпалась в другом месте, где «львица» превращалась в «Спицыну, Эмилию Львовну – Президента Электрического Наряда». Испуганный зверь во сне дергался, куда-то бежал и издавал странные звуки.
- Это наречие северян, – объяснял Андреасу толкователь. – Бог говорит с ней. Он со многими говорит, но не всегда на том языке, который у людей во рту. Слушай внимательно и знай: когда услышишь знакомые слова – пора действовать.
Андреас доверял толкователю. Это был один из тех людей, с которыми можно было говорить о чем-то кроме правителя, еды или женщин.
И однажды речь львицы изменилась. Андреасу показалось, что в его шатер, заблудившись, вошли блудницы – так сладко и маняще звучали эти слова.
- Я твоя, мой кот! – мурлыкала львица. – Обними меня...
Андреас Легин-т был непривычен к женским ласкам. Его наивность в отношениях с женщинами объяснялась просто: у героя есть силы только на подвиги, а ночью он спит, готовя тело и душу лететь выше народной молвы.
И внутри Андреаса, как войны по винтовым лестницам башни, поднялись чувства, названные в Священных Текстах «вожделением и страстью»; его тело воспряло и напряглось, а разум застила пелена.
- О! Какой ты наэлектризованный! – продолжала львица. – А ну-ка, дай потрогаю твои усы...
Андреас, теряя рассудок, склонился над львицей. «Какая грация... – дышал он. – Да! О, да! – дотронься до моих усов!».
…
- А почему Священные Тексты начинаются со слова «Бам»? – спрашивали дети.
- «Бам» – это первый звук Вселенной, – отвечали старики. – Все начало звучать после «Первого Великого Бам». Вы разве не читали Священные Тексты?
Дети достали книжку и самый старший из них начал читать:
- Там сказано, что «Андреас Легин-т, вначале времен, поднялся на зеленую гору, говорящую языком непонятным и злым. Там, на зеленой горе, Андреас нашел Арфу Мира, молчащую с Момента Творения».
- Да, – продолжили старики, знавшие Священные Тексты на память. – «Ее рамы были подобны пасти, а струны были подобны усам. Но Андреас Легин-т не убоялся Арфы. И тогда в Первозданной Тишине, под его могучими пальцами, прозвучало первое "Бам". Мир зазвучал и звучит до сих пор».
Дети молчали.
- И будет звучать, если вы перестанете шалить и бездельничать!
Старики засмеялись.
- А зачем миру звучать? – после паузы спросил самый старший ребенок.
- А затем, что иначе, это будет мертвый мир, – ответили старики.
После ужина играли на кимвалах. Певцы прославляли Андреаса Легина-т. А детям, засыпающим в темноте шатров, казалось, что они слышат далекое звучание Арфы Мира.
0
18 декабря 2017, 20:49 Куфко Эдуард ЭМИЛИЯ ЛЬВОВНА ТЕЛЕГИНА (в соавторстве с Казимиром Лишинским)

Эмилию Львовну Телегину за глаза называли «Президентом Электрического Наряда». Этот почет был связан с образованием Эмилии Львовны – физико-математический факультет Института и аспирантура в Университете. Водку она не пила, не курила и потому работала за двоих: за себя и за того, кто в это время курил.
Кот-Спицын жил с Эмилией Львовной повсюду; дома жил на кровати, на выезде – в сумке, а в филармонии сидел с гардеробщицами, пока хозяйка наслаждалась музыкой.
Именно кот-Спицын и подсказал Эмилии Львовне «генеральную идею», – как она сама, впоследствии, называла посетившую ее мысль.
- О! – на вдохе сказала она.
Мужики оглянулись на звук, опустили карты и молча налили по третьей.
- Так-так-так, – нервничала Эмилия Львовна, – как бы не забыть... – она искала глазами то, что могло бы служить подсказкой; нашла гвоздь.
- В стол забей! – засмеялись мужики. – Тогда точно не забудешь.
«Да, пожалуй, что так», – подумала Эмилия Львовна; забила гвоздь почти под самую шляпку, – «Чтоб колготы не затянуть».
Кот-Спицын медленно приходил в себя. Он нечаянно улегся на голые контакты и его слегка шарахнуло – шерсть стала дыбом, как у дикобраза.
...
Мысль Эмилии Львовны, забитая гвоздем в стол, была такого содержания:
А. Первичная посылка: кот-Спицын находится под напряжением;
Б. Слово «напряжение» хорошо рифмуется со словом «натяжение»;
В. Обобщение: все в мире, подобно коту-Спицыну, находится под напряжением (читай натяжением);
Г. Вывод: следует найти точку приложения и использовать натяжение-напряжение мира, как используют струну.
- Натяженье-напряженье-приложенье трам-па-пам! – жизнерадостно напевала Эмилия Львовна Телегина, но никто ее не слушал: во-первых, смена кончилась, и мужики разошлись, а во-вторых, кот ничего не понимал.
- И где нам искать вас, уважаемое натяжение? – Эмилия Львовна повернулась влево... вправо... сориентировалась, что перепутала лево-право и начала сначала, но уже с тенью недоверия этой скользкой геометрии.
Наконец, догадалась посмотреть в ящиках стола. В верхнем лежала затасканная книга Священных Текстов; открыв наугад, Эмилия Львовна прочла:
«Иные искали наугад и были биты больно и долго. Иные верили, что ищут правильно, следуя указаниям и пророческим видениям; но это суета и бесовщина, и они, подобно первым, были биты и отважены от поиска. Иные вовсе не искали и были биты за то, что не ищут. А ты что? Вправо смотрела? – Эмилия Львовна сглотнула и послушно опустила голову. – В лево смотрела? – Она глянула еще раз, мало ли чего... – И что? Надавать тебе по ушам что ли? Может сама догадаешься, что есть еще верх и низ, и сзади!».
- Ой! – Взвизгнула Эмилия Львовна; ей причудилось, что кто-то небритый ущипнул ее за ягодицу.
Она обернулась. И зря: сразу свалилась в обморок – сзади и в самом деле был небритый, только не мужик, а кот-Спицын, выросший, на две лапы вставший и с глумливой ухмылочкой.
- Что красава хвост поджала, не укушу небось... не пойду супротив воспитания.
Но никто его не слушал: никого не было, а Эмилия Львовна Телегина спали в обмороке.
0
18 декабря 2017, 11:23 Куфко Эдуард АНДРЕЙ СПИЦЫН (в соавторстве с Казимиром Лишинским)

Идея, принятая к размышлению, вначале существует в виде хаотических конструкций: ум сваливает все что знает, помнит и воображает в одну общую свалку и садится с удочкой на берегу – ждет того момента, когда появится первая рыба здравого смысла, чтобы мастерски подцепить ее и обжарить на сковородке удобоваримых формулировок.
«А что если я еще не существую? – думал Спицын. – Что если все не более чем эскиз, заготовка будущего мира... Что если мы – материал, из которого создастся задуманный готовый мир!».
Кошка-Телегина смотрела странно. Было неясно, согласна она или нет.
«Каждый Бог творит свой мир, – сказано в Священных Текстах, – и дети Богов творят свои миры».
«Потом, сама идея реинкарнации... – продолжал Спицын, – логичнее всего предположить, что душа проживает не настоящую жизнь, а ее симуляцию; оттуда все ошибки и недовольство собой. Душа учится, как учится пилот, прежде чем его выпустят в небо. Раз за разом она возвращается в исходную позицию, чтобы вновь начать сначала. И так происходит до тех пор, пока она не наработает необходимый опыт. Наш мир – симулякр».
…
Кошка-Телегина знала порядок наизусть: сначала Спицын будет бродить по комнате и что-то мычать, делая лицо глубокомысленным и неземным; потом покормит, если вспомнит, конечно...
- О! Вискас! Ароматные мясные подушечки! – азартно воскликнула кошка-Телегина и указала лапой на пластиковую миску с эмблемой кошачьего корма.
- Стоп! Снято! – режиссер вытер пот со лба. Коллеги в шутку называли его «Президентом Электрического Наряда» за издалека ощутимую наэлектризованность, передающуюся всем вокруг. «Таки заставить кошку сниматься в рекламе можно, но научить ее вести себя правильно – это на секундочку нужен талант!», – мигало в режиссерской голове.
- Андрей Андреевич, не смеем вас больше отвлекать, зная ваш насыщенный график... – фальшивые улыбки махнули крылышками губ и воздухе запахло весной и шампунем.
«О боже-боже, сегодня же премьера!», – дернулся Спицын; он замахал руками на съемочную группу и как только они ушли достал толстую партитуру.
... потом он будет махать руками и петь, – закончила кошка-Телегина.
«Без дирижера музыка не может достичь публики, – писал Спицын вечером в дневнике. – Дирижер подобен клепсидре – он засасывает музыку в чашу своего воображения и изливает потоки звуков, сделавшиеся стройными и понятными. Музыка без дирижера – это первозданный хаос, из которого может возникнуть жизнь, а может и смерть».
0
17 декабря 2017, 19:24 Куфко Эдуард ЭМИЛИЯ ЛЬВОВНА СПИЦЫНА (в соавторстве с Казимиром Лишинским)

Ночь потерялась в зеркалах ослепших окон. Она повисла черными клочками клякс в графичном переплетении каштановых пальцев, забывающих уже ощущение листьев. Декабрь.
Сутки, вывернувшись, укусили себя за хвост, и утро, не сразу сориентировавшись, не успело собрать пазл привычных соотношений: Телегин проснулся кошкой, а кошка проснулась Эмилией Львовной Спицыной. Пианисткой.
Стоит ли удивляться, что человек, всю ночь расклеивавший афиши, сошел с ума, разговаривая с буквами, воплощающимися в обрывки фраз Священных Текстов:
«Бог установил клепсидру, съедающую завтрашний день и испражняющуюся вчерашним. Знай же, смертный, ты умираешь каждый день, пережеванный зубами времени. Твое будущее съедено, а вчерашнее превращено в навоз».
Спицына молилась так:
- До... Ре... Ми... Ми бемоль.
Три вопроса и один ответ. Для Эмилии Львовны, бемоли звучали ответами.
...
Кот-Телегин задирал заднюю ногу и искал смысла под хвостом: «С окружающим пространством все понятно, – думал он, – посмотрим-ка на действительность под другим углом».
В своих мировоззренческих поисках кот-Телегин заходил не очень далеко, ровно на столько, чтобы не откусить себе причинное место, как было однажды в результате «как его там...?».
- Рахманинов, – на французский манер, с "фф" в конце, напомнила Эмилия Львовна.
- Да-да-да! – вспомнил кот-Телегин. – Может пропустим сегодня Рахманинова? – заискивающим тоном попросил он.
Но Спицына поняла по-своему: сварила Телегину куриных шей.
И что... разве стоит менять такую вкуснятину на сомнительные философствования? Нет, конечно нет! Телегин с удовольствием поел и поплелся спать на кухню: там удобнейший подоконник и, что немаловажно, самая отдаленная точка от проклятого рояля.
Но и тут преотличнейше было слышно, как Эмилия Львовна причесывают музыку гребнем из пальцев, вьют-вьют косички, переплетая ноты и бушуют в экстатическом финале, восторгаясь невероятной красотой своего творения.
Кот-Телегин сонно прикрывая глаза, ждал прелюдии си минор.
Эта музыка вводила его в странное состояние – транс – ему хотелось встать, одеть брюки и сорочку, повязать как-нибудь галстук и пойти, в конце концов, добиться от Президента Электрического Наряда исправных розеток.
В такие моменты кот-Телегин подходил к роялю, поднимал глаза и смотрел на Эмилию Львовну так, что она бросала играть и говорила:
- Фу ты черт! Отвернись, сатана... ужас просто.
Спицына ходила к соседке. Та приносила свечу, ладан и псалтырь. Хотели изгнать из Телегина беса – кадили на него и тыкали свечой, пока не спалили кусок шерсти. С тех пор Телегин свечи и соседку недолюбливал.
0
16 декабря 2017, 21:22 Куфко Эдуард АНДРЕЙ ТЕЛЕГИН (в соавторстве с Казимиром Лишинским)

Телегин А. А. каждый раз, когда встречался с интересной мыслью в просторах своего ума, забивал в стол гвоздь (коробка с гвоздями и молоточек всегда лежали на том стуле, который по традиции остается пустым: «покойничий стул»). «Гвоздь в столе лучше креста на руке», – говорил Телегин, но все равно все забывал.
Приходилось варить книги в молоке, пока все буквы не слезут. Тогда Телегин намазывал их на хлеб и ел, надеясь, что из желудка буквы скорее найдут путь в голову, чем из глаз.
«С детства я любил букву "Л" и фиолетовый цвет. Это как черничное варенье на сладкой лепешке», – говорил он.
Но никто Телегина не слушал: во-первых, никого не было, а во-вторых, кошка ничего не понимала. Хотя, строго говоря, она Телегина слушала.
…
- Однако... – думала кошка, – странный типчик этот Телегин: говорит все слова в зеркальном отражении, смотрит сквозь вещи, словно его взгляд не останавливают ни шерсть, ни природная грация...
Кошка, однажды разучив «кошачью фугу», была более чем уверена, что она самая настоящая пианистка.
- Могу позировать для портрета! – говорила она Телегину.
Но тот понимал все по-своему: варил кошке мойву и мешал это варево с недоеденной утром кашей.
- Ешь сам, – она брезгливо закапывала липкую гадость лапой.
А зеленый торшер на столе вообще молчал. Он совсем не умел говорить. Только светил зеленым и то лишь благодаря тому, что зеленым был абажур. Ему было обидно, хотелось сказать, конечно... и торшер тихонько, но злобно коротил в розетке.
- Вот чертовщина! – ругался Телегин.
Он представлял себе, что придется выйти в прокуренный коридор и сквозь полупьяную толпу докрикиваться до Президента Электрического Наряда, пьющего и блудившего, как всем известно.
Чтобы этого избежать, Телегин зажигал свечи.
Кошка боялась. Когда-то ее подпалили и страх огня остался жить под ребрами.
Торшер обижался еще больше.
В квартире Телегина стоял полумрак и ощущалась холодная недоброжелательность.
0
15 декабря 2017, 23:54 Карасева Марина Третий Сплэйн-конкурс на лучшее студсочинение Мы продолжаем традицию - устраиваем на Сплэйн-площадке студенческий конкурс на лучшее хоровое сочинение в стилистике нетерцовых аккордов, подмешанных в пентатонику разных мастей (судя по сочинениям, гемитонная пентатоника молодых авторов привлекает больше)).
Условия проведения конкурса те же (см. подробнее по ссылке:
http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=BlogInfo&blog_id=842&user_id=44 ).

Слушайте и оценивайте наших новых участников, студентов первого курса историко-теоретического факультета МГК.
На всякий случай, имейте в виду, что все записи делались в рамках занятий по сольфеджио (в формате "посмотрели - спели") и что никто из ребят не планирует в дальнейшем петь на сцене Большого театра: специальность у них другая)).

Юлия Милонова
http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=RecordInfo&user_id=44&record_id=4118

Елизавета Лющина
http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=RecordInfo&user_id=44&record_id=4119

Анастасия Хлюпина
http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=RecordInfo&user_id=44&record_id=4120

Югов Югов
http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=RecordInfo&user_id=44&record_id=4121

Джереми Уолкер
http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=RecordInfo&user_id=44&record_id=4128

Христина Джишкариани
http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=RecordInfo&user_id=44&record_id=4129
4
15 декабря 2017, 11:37 Куфко Эдуард Lesson 13 «По плодам их узнаете их. Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы?»
«Знали бы вы, сколько Моцартов мешают раствор на стройках!»

«Политика», «Поэтика», «Физика», «Этика», «Риторика», «Аналитика» – это далеко не полный список книг Аристотеля, жившего более чем две тысячи лет назад. А хоть бы и сто лет назад жившего, он бы нашел собеседников столь же широко развитых и мыслящих. Сто лет назад.
А потом, некий колченогий ум исхитрился своим костылем залезть в рассудки людей. Там он все перемешал по-своему: одни понятия подменил другими; вместо незыблемых ценностей запротоколировал то, о чем раньше приличный человек и подумать стеснялся; и главное – объявил, что все слишком сложно... что следует все упростить, и вовсе незачем человеку что-либо знать и понимать, что достаточно того, чтобы человек вовремя поел и купил то, что ему так грамотно и красочно разрекламировали.
Люди прежнего поколения, разумеется, так просто не сдались. Они следовали традициям (в самом широком смысле этого слова). Однако колченогий ум посмеялся над традициями: «Традиции – это пережиток прошлого», – заявил он. И вот ведь проныра... знал, шельмец, что пока воспитанное иначе поколение будет бороться с неприемлемыми новшествами, молодежь радостно пойдет по пути тотального упрощения. Причина вполне биологическая: мозг работать не хочет – это тяжелый и энергоемкий труд; мозг хочет кратчайшими путями, используя как можно меньше энергии, поесть, расслабиться и перейти к вопросам репродукции.
Резюме? Резюме простое как спичка – мы, стесняясь и страшась задеть, закрепленные уставом колченогого ума, чувства и потребности детей, всячески оберегаем их от напряжения, перегрузки, и в целом каких бы то ни было неприятных ощущений, связанных с образованием. Следствие? Оно такое же очевидное – мы деградируем; мы теряем Моцартов.
В его, Моцарта, время, издавалась Энциклопедия в виде 17-ти томов с 60 000 статей, 11-ю томами иллюстраций, с участием 150 авторов, в числе которых Дидро, Руссо, Вольтер и д'Аламбер; главная мысль которой была такова: знание есть ключ к власти, синтез знаний – орудие просвещенного мнения, главенство разума во всем, необходимость подлинно научного духа, что позволит лучше понять законы природы, и помочь каждому индивидууму и человечеству в целом, достичь состояния счастья.
Лозунг современности – это искусственный интеллект, который даст возможность людям в полном объеме наслаждаться пищей и репродукцией, окончательно избавившись от такого досадного приложения, как ум.
По правде сказать, я не знаю, можно ли повернуть назад, к образу человека, воспетого классиками. Инерция общества, искушенного изобретательностью колченогого ума, колоссальна. Однако можно попробовать. И я верю, что если каждый из тех, кто еще способен на это, сделает все, что в его силах, то что-то непременно получится.
А для начала можно попробовать допустить предположение, что наш ученик – это юный Моцарт; да, выросший в другой среде (не на книгах Дидро и Руссо, а на электронных гаджетах), но оттого не сделавшийся менее одаренным. И учить его надо как Моцарта. Не получилось? – значит не Моцарт; можно пробовать дальше. Главное не принимать его заранее как испорченный плод участия колченогого ума в развитии нашей цивилизации.
…
Следующий цикл наших уроков посвящен музыке барокко и классицизма. Здесь, вне всякого сомнения, следовало бы взять аутентичные образцы и поместить их в курс. Тем не менее, исключительно для чистоты эксперимента, я сам написал стилизации музыки тех эпох. Начнем с раннего барокко, представим себе лютню и менестреля; познакомим нашего ученика с мелодикой и характерными ритмами той культуры, расскажем об особенностях исполнения на лютне и о полифонической фактуре.
Ноты: http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=MaterialInfo&user_id=4367&id=1815
Аудио: http://www.splayn.com/cgi-bin/show.pl?option=RecordInfo&user_id=4367&record_id=4127
0
14 декабря 2017, 11:08 Куфко Эдуард Оркестръ «Композитор» (из записок Ружы Цагаровны Бакуринской)
Ружа Цагаровна сажала свои мысли в умы, как сажают зерна в землю; она надеялась, что однажды в чьем-то уме одно из зерен проснется и вырастет в роман. Но выходило точно как в притче: «...иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло, и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его...».
Изо дня в день, из года в год, Ружа Цагаровна Бакуринская корчевала пни заблуждений и ложных влечений, пропалывала свой студенческий огород от неистребимых сорняков, простых как лебеда, и оттого дешевых взглядов на искусство, на жизнь, на место человека и его смысл. Но все без толку, природа постоянно оказывалась сильней. И Ружа Цагаровна сделала неутешительный, но вполне логичный вывод: Человек (именно в том случае, когда пишется с большой буквы) скорее противопоставлен природе, чем ее дитя.
…
«Старый ветер дышит медленно; в его дыхании аромат пряных трав и кофе с чесноком. Композитор, плывущий под этим ветром, пишет музыку, в которой немного больше смысла и света, чем в звездах. Однако, звезды никчемны и холодны, потому его произведения нужны только тем, кто любит запах старого дома, неспешные часы, показывающие давно прошедшее время и мышиные гнезда в кухонном шкафчике.
Молодой ветер устраивает бурелом; молодость, не умеющая создавать из того, что есть под рукой, хочет все сломать: разорвать журнал старых мод на мелкие кусочки и наклеить их на бумагу коллажем в стиле Пикассо. Композитор, чей корабль плывет гонимый молодым ветром, непременно разобьется о скалы, и там, на пустынном и безлюдном острове, юноша переживет свои грехи, как дети переживают своих родителей; в мир он вернется мудрым, а в залитой воском бутылке, он будет хранить запечатанные воспоминания, записанные от руки на сухом песке.
И есть еще один ветер – его поселил на море Бог; он совсем другой, он не облизывает смоченный слюной мизинец и не развевает волосы красавицы; этот ветер не чувствует грудь и дует прямо в сердце. Однажды услышав его зов, композитор будет искать его, если потеряет, и будет внимать только ему, если вновь найдет. Музыка, написанная с этим ветром, такая же вечная как камни и такая же чистая, как душа ребенка. Все в мире суета, кроме этой музыки».
0
13 декабря 2017, 11:22 Куфко Эдуард ЖУРНАЛИСТСКИЕ ЗАПИСКИ (об исполнении Баха)
Константин Черепахин «Музыкальный обозреватель»
«Сытенький Фицкель играет Баха настолько добродушно и угодливо, что поневоле добавляется слово "чрево". Этот господин, кажется видит в конце каждой фуги праздничный стол, на котором блины с маслом, куриный пирог и вино. Из-за этих фантасмагорий музыка звучит приподнято и с особым, неповторимым настроением, заставляющим публику отвлекаться на мысли о буфете».
«Пианист Ферапонтов погружается в музыку Баха словно летучий голландец в бездонные воды океана. Слушая его, бывает страшно утонуть... а если еще вспомнить символическое наполнение, то непременно видится апостол Петр, уверовавший на мгновение и пошедший по волнам, но не удержавшийся. В случае с Ферапонтовым, Христос утопающему руку не подал».
«Совсем иначе та же музыка звучит в исполнении фон Берга. Здесь явно присутствует мастерство иллюзиониста: Петр, на глазах у изумленного народа, ступает на воду и счастливо улыбаясь вознеся руки идет; никто кроме устроителей фокуса не знает, что лужа, внешне напоминающая море, так мелка, что идти по ней не составляет никакого труда. Публика, мыслящая столь же мелко, пребывает в экстатическом состоянии».
«Слушая хорошо темперированный клавир в интерпретации господина Фуко, представляешь себе времена Дюма и пресловутых трех мушкетеров: непозволительное разгильдяйство д'Артаньяна сменяется мрачнейшим унынием вечно пьющего Атоса; здесь вы услышите и бои на шпагах, и тайные совещания у интригана-кардинала, погоню на разгоряченных лошадях и, в финале, лишь слегка грустную улыбку белошвейки».
«Вполне убедительно Бах звучит у англичанина Фаррелла. Публика, как это часто бывает при отсутствии внешних эффектов, относится к Фарреллу с прохладцей. Вместе с тем, он имеет неизменный успех у более образованной аудитории. Полагаю, что секрет прост: Фаррелл играет ровно, не экспериментирует с темпами и штрихами, ноты чисты и лишены того, что называется "свежей интерпретацией"».
0