СТРАХ СЦЕНЫ часть 5
30 ноября 2017, 11:40
В качестве эпиграфа к завершающей части исследования про страх сцены, я процитирую известную поговорку:
«Тот, кто идет по жизни с молотком, везде находит гвозди».
В самом деле сложно предположить ее уместность в контексте представленной темы; поговорка требует пояснения, и я очень надеюсь, что тот текст-цитата, который будет опубликован ниже, не только проведет очень логичную и живую связь между эпиграфом и направлением статьи, но и обозначит фатальную ошибку, которую, на мой взгляд, допустили все те, кто пытался убедить нас в необходимости психотерапевтического воздействия, или воспитания в себе лидерских качеств, или чего угодно другого, возводя свои соображения на пьедестал конечной истины.
В скобках замечу, что текст, о котором я упомянул, впервые публикуется на русском языке и принадлежит перу пожилой женщины, пережившей войну со всеми ее ужасами, рассказывая о которой она вспоминает не только жестокость и страдания, но и образ великого человека, несправедливо вычеркнутого из истории. Все мы знакомы с выдающимся педагогом по имени Януш Корчак (Хирш Гольдшмидт), и почти никто не знает удивительного скрипача и преподавателя Адама Шимбарковича, может быть и не совершившего такого подвига, как Корчак, но тем не менее вложившего в души детей столько любви и понимания истинного смысла жизни, что это никак не должно остаться незамеченным.
Среди их всех, воспитанников Адама Шимбарковича, на сегодняшний день в живых осталась только Данута Збажарска. Не так давно пани Данута опубликовала свои воспоминания о войне, в которых образ ее педагога занимает центральное место.
«В начале сороковых годов в Лодзи уже действовало гетто, – пишет Данута Збажарска. – Евреям, живущим в нем, было строжайше запрещено покидать его территорию. В некоторых домах в одной комнате ютились пять, шесть, бывало даже семь человек... Все голодали, нацисты ограничивали завоз продуктов питания, и люди еле выживали.
Мои занятия музыкой прекратились в самом начале войны. Никто не мог или не хотел сказать мне о судьбе моего учителя. Я думаю, что его убили.
С профессором Адамом Шимбарковичем меня познакомила подруга моей матери. Однажды вечером, она пришла к нам и сказала, что можно пройти в гетто и там заниматься с одним очень хорошим учителем. Мама боялась, что мы попадемся нацистам. И только после того, как ее подруга убедила маму в безопасности этого, мы пошли.
Занимались в глухом подвале большого дома. Мы все очень надеялись на то, что оттуда не донесутся наружу никакие звуки. Эти уроки стали для меня самым важным событием в моей жизни. Профессор Адам учил меня так, как я прежде себе не представляла возможным.
"Музыка – это любовь, – говорил он. – У тебя великая миссия: нести людям красоту! Если бы все люди в мире прикоснулись к красоте и почувствовали любовь, разве возможны бы были войны?".
Уже через три недели у нас состоялся первый концерт. Я очень боялась. Нужно было идти в гетто, взяв с собой не только скрипку, но и единственное мое выходное платье. А еще было очень страшно играть публике. Профессор обещал публику и сказал, что половина из всех будут музыканты. Когда я рассказала ему, что боюсь играть людям, профессор ответил:
"Все, что ты даешь миру, мир возвращает тебе. И если твоя миссия в мире – нести красоту и любовь – то скажи мне, чего тебе бояться? Если ты хочешь быть спокойной, радостной и счастливой, общаясь с публикой, то и тебе следует нести ей покой, радость и счастье. Что бы ты не принесла на сцену, публика всегда тебе это вернет".
Потом, эти концерты в гетто, стали самыми счастливыми минутами моей жизни. Бывало, что не все удавалось, но я больше не боялась. Я больше никогда не боялась, ведь теперь у меня была великая миссия, заменившая те переживания, которые иначе как мелочными назвать нельзя.
Моя аккуратная мама записывала многое из того, что говорил профессор Адам Шимбаркович, и только благодаря ее записям, я могу теперь в точности привести его слова:
"Музыка не случается просто так, она требует большого участия и душевных усилий";
"Хочешь быть успешной? – будь независимой!";
"Окружай себя только той музыкой, которую ты действительно любишь и хочешь, чтобы она была в твоей жизни";
"Любое изменение в тебе и твоем сердце меняет всю твою жизнь";
"Если в твоей жизни что-то происходит неправильно, причина кроется только в тебе";
"Ты как зеркало – ты отражаешь все, что тебя окружает; а все, что окружает тебя – тоже зеркало";
"Очень несерьезно каждый раз делать одно и тоже и ждать, что выйдет что-то другое";
"Если ты полюбишь дарить, то и мир подарит тебе вдохновение".
В сорок третьем профессора Адама Шимбарковича убили на улице. Говорили, что он отвлекся и забыл снять шляпу перед каким-то офицером. Этот день был самым страшным в моей жизни...».
…
Несомненно, кто-то найдет способ избавиться от страха сцены, проработав свою детскую травму, или научившись управлять своими фантазиями; другой воспользуется теорией о необходимости лидерских качеств; третий выучит, наконец, как следует текст и очистит свое исполнительскую совесть. Все это, несомненно, правильно. Однако же самое главное – это наша миссия, и я глубоко убежден, что выходя на сцену с чувством особой духовной значимости предстоящего выступления, музыкант будет испытывать только подъем и воодушевление. А страх? – страху уже не останется места.
«Все, что ты даешь миру, мир возвращает тебе. И если твоя миссия в мире – нести красоту и любовь – то скажи мне, чего тебе бояться?», – говорил Адам Шимбаркович.
А мне осталось только перефразировать поговорку из эпиграфа:
«Тот, кто идет по жизни с чувством собственной важности, только и делает, что спотыкается».
«Тот, кто идет по жизни с молотком, везде находит гвозди».
В самом деле сложно предположить ее уместность в контексте представленной темы; поговорка требует пояснения, и я очень надеюсь, что тот текст-цитата, который будет опубликован ниже, не только проведет очень логичную и живую связь между эпиграфом и направлением статьи, но и обозначит фатальную ошибку, которую, на мой взгляд, допустили все те, кто пытался убедить нас в необходимости психотерапевтического воздействия, или воспитания в себе лидерских качеств, или чего угодно другого, возводя свои соображения на пьедестал конечной истины.
В скобках замечу, что текст, о котором я упомянул, впервые публикуется на русском языке и принадлежит перу пожилой женщины, пережившей войну со всеми ее ужасами, рассказывая о которой она вспоминает не только жестокость и страдания, но и образ великого человека, несправедливо вычеркнутого из истории. Все мы знакомы с выдающимся педагогом по имени Януш Корчак (Хирш Гольдшмидт), и почти никто не знает удивительного скрипача и преподавателя Адама Шимбарковича, может быть и не совершившего такого подвига, как Корчак, но тем не менее вложившего в души детей столько любви и понимания истинного смысла жизни, что это никак не должно остаться незамеченным.
Среди их всех, воспитанников Адама Шимбарковича, на сегодняшний день в живых осталась только Данута Збажарска. Не так давно пани Данута опубликовала свои воспоминания о войне, в которых образ ее педагога занимает центральное место.
«В начале сороковых годов в Лодзи уже действовало гетто, – пишет Данута Збажарска. – Евреям, живущим в нем, было строжайше запрещено покидать его территорию. В некоторых домах в одной комнате ютились пять, шесть, бывало даже семь человек... Все голодали, нацисты ограничивали завоз продуктов питания, и люди еле выживали.
Мои занятия музыкой прекратились в самом начале войны. Никто не мог или не хотел сказать мне о судьбе моего учителя. Я думаю, что его убили.
С профессором Адамом Шимбарковичем меня познакомила подруга моей матери. Однажды вечером, она пришла к нам и сказала, что можно пройти в гетто и там заниматься с одним очень хорошим учителем. Мама боялась, что мы попадемся нацистам. И только после того, как ее подруга убедила маму в безопасности этого, мы пошли.
Занимались в глухом подвале большого дома. Мы все очень надеялись на то, что оттуда не донесутся наружу никакие звуки. Эти уроки стали для меня самым важным событием в моей жизни. Профессор Адам учил меня так, как я прежде себе не представляла возможным.
"Музыка – это любовь, – говорил он. – У тебя великая миссия: нести людям красоту! Если бы все люди в мире прикоснулись к красоте и почувствовали любовь, разве возможны бы были войны?".
Уже через три недели у нас состоялся первый концерт. Я очень боялась. Нужно было идти в гетто, взяв с собой не только скрипку, но и единственное мое выходное платье. А еще было очень страшно играть публике. Профессор обещал публику и сказал, что половина из всех будут музыканты. Когда я рассказала ему, что боюсь играть людям, профессор ответил:
"Все, что ты даешь миру, мир возвращает тебе. И если твоя миссия в мире – нести красоту и любовь – то скажи мне, чего тебе бояться? Если ты хочешь быть спокойной, радостной и счастливой, общаясь с публикой, то и тебе следует нести ей покой, радость и счастье. Что бы ты не принесла на сцену, публика всегда тебе это вернет".
Потом, эти концерты в гетто, стали самыми счастливыми минутами моей жизни. Бывало, что не все удавалось, но я больше не боялась. Я больше никогда не боялась, ведь теперь у меня была великая миссия, заменившая те переживания, которые иначе как мелочными назвать нельзя.
Моя аккуратная мама записывала многое из того, что говорил профессор Адам Шимбаркович, и только благодаря ее записям, я могу теперь в точности привести его слова:
"Музыка не случается просто так, она требует большого участия и душевных усилий";
"Хочешь быть успешной? – будь независимой!";
"Окружай себя только той музыкой, которую ты действительно любишь и хочешь, чтобы она была в твоей жизни";
"Любое изменение в тебе и твоем сердце меняет всю твою жизнь";
"Если в твоей жизни что-то происходит неправильно, причина кроется только в тебе";
"Ты как зеркало – ты отражаешь все, что тебя окружает; а все, что окружает тебя – тоже зеркало";
"Очень несерьезно каждый раз делать одно и тоже и ждать, что выйдет что-то другое";
"Если ты полюбишь дарить, то и мир подарит тебе вдохновение".
В сорок третьем профессора Адама Шимбарковича убили на улице. Говорили, что он отвлекся и забыл снять шляпу перед каким-то офицером. Этот день был самым страшным в моей жизни...».
…
Несомненно, кто-то найдет способ избавиться от страха сцены, проработав свою детскую травму, или научившись управлять своими фантазиями; другой воспользуется теорией о необходимости лидерских качеств; третий выучит, наконец, как следует текст и очистит свое исполнительскую совесть. Все это, несомненно, правильно. Однако же самое главное – это наша миссия, и я глубоко убежден, что выходя на сцену с чувством особой духовной значимости предстоящего выступления, музыкант будет испытывать только подъем и воодушевление. А страх? – страху уже не останется места.
«Все, что ты даешь миру, мир возвращает тебе. И если твоя миссия в мире – нести красоту и любовь – то скажи мне, чего тебе бояться?», – говорил Адам Шимбаркович.
А мне осталось только перефразировать поговорку из эпиграфа:
«Тот, кто идет по жизни с чувством собственной важности, только и делает, что спотыкается».
0
Комментарии (0)
