Концерт в МЗФ 02.02.2014
03 февраля 2014, 13:47
Вечер камерной музыки в Малом зале Филармонии, прошедший при поддержке Фонда Сергея Слонимского следовало бы, наверное, назвать концертом вопросов. На сцене "Modus"-квартет и Иван Александров. В программе Бетховен, Пригожин, Слонимский.
Трудно представить себе более загадочные сочинения в мировой музыкальной культуре, чем поздние квартеты Бетховена. Они привлекают внимание тысяч музыкантов и слушателей своей необычностью и запредельной интеллектуальностью. Эта музыка давно меня интересовала и вызывала массу вопросов, требующих ответа. Поэтому, в том числе, я стараюсь не упускать возможности послушать ее в живом исполнении. Увы, за последние 10 лет кроме сегодняшнего концерта, в котором прозвучал 14ый квартет Бетховена, можно припомнить только исполнение Атриум-квартетом 13ого в одном из их традиционных ежегодных предновогодних концертов. Опять же увы, вопросов с годами меньше не становится а только больше. Первый, подсказанный еще училищным педагогом по квартету:"А как это сыграть?" Со временем переросший в:"А вообще можно ли это сыграть?" Проблема исполнительская, действительно, запредельной сложности. Начиная от выверенности типа штриха, фразировки, характера интонирования и кончая концепцией в целом. И вот ведь беда, Бетховен написал свои поздние квартеты не просто практически хорошо не исполнимыми. Он написал их с полным сознанием того, что они получаются практически неисполнимыми. С сознанием того, что он пишет музыку, абсолютно не учитывая проблемы не только рядовых, но и выдающихся исполнителей. Вопрос остается открытым. Не слышал я ни живого исполнения их абсолютно удачного, ни записи живого исполнения, вполне соответствующей тому грандиозному замыслу, который предполагал Бетховен, сочиняя. Но этим неразрешенным вопросом все не ограничивается. Пожалуй, сегодняшний концерт дополнил его еще одним:"А нужно ли вообще играть в живую поздние квартеты Бетховена?" Но это только одна сторона медали. Еще один вопрос, преследующий меня очень давно:"А как же понимать эти квартеты Бетховена? И вообще, для кого они написаны?" Каждый раз, слушая их без нот, ловлю себя на мысли, что вот, к середине прослушивания концентрация куда-то бесследно исчезает, и ты начинаешь ощущать себя в каком-то безвоздушном пространстве. Ну как же, я слышу форму, я слышу - вот мотив, вот с ним происходит это, происходит то. Но почему? Что это значит? Некоторые до сих пор решают для себя этот вопрос очень просто: Бетховен оглох и написал муть. Но вот ведь проблема, это не слушается как муть, это слушается как нечто, с виду вроде и не такое уж непонятное, но почему-то наделенное какой-то туманной смысловой надстройкой, усложняющей все до невозможности. Так должно быть? Возможно.
С отяжелевшей от накопившихся вопросов головой автор этих строк отправился отдыхать в антракте, в надежде, что второе отделение избавит от вопросов. Но нет. Восьмой квартет Пригожина, написанный автором незадолго до смерти. И тоже такое странное ощущение. Ты слышишь, и не можешь до конца осознать. Автор - крупный мастер, и все эти случайности - совсем не случайности. Что значит этот грозный унисон первой, второй скрипок и виолончели, почти напрочь забивающий пиццикато альта? И ведь, слышно, что это не случайно сделано, в этом есть некая семантическая нагрузка. Или этот странный конец? Ну ведь он совсем не странный, конец как конец, только внезапный. Студентам в таком случае говорят - ну, как ножницами отрезал. Но ведь тут опять слышна неслучайность произошедшего...
Премьерное исполнение Квинтета Сергея Михайловича Слонимского слышал еще на первом курсе Консерватории, тогда играли Камерные солисты Санкт-Петербурга. В том числе, и мой педагог по скрипке Илья Иофф. Квинтет тогда вызвал недоумение, и главной причиной было скерцо в китайском духе. Не скрою, подумал тогда- ну уж, по черным клавишам любой лабух написать может. И возник вопрос: Зачем оно, это скерцо, такое тупое? Нынешний концерт принес ответ на этот вопрос. Совершенно обнаженным предстало концепционное решение Слонимского, не знаю, может быть мозг, заведенный Бетховеном и Пригожиным, стал лучше работать... Совершенно не случайно скерцо тупое, оно написано, чтобы быть как бы тупым, и этот авторский ход вписывается в рамки грандиозной чуть ли не культурологически-музыкальной концепции, где сплетаются разные нити, идущие от русской традиции, общее трагическое ощущение и эти вроде бы простые мотивы - не верь ушам своим, не верь глазам своим, все не то, чем кажется. И не случайно этот квинтет попал в программу концерта.
И последний вопрос:"А нужны ли такие концерты?" Ведь уже слушание одного позднего квартета Бетховена требует большей концентрации, чем прослушивание Молотка без мастера Булеза и концерта для 13 инструментов Лигети вместе взятых. А во втором отделении еще два совсем непростых сочинения. И тут уже дам ответ. Безусловно, нужны. Даже остро необходимы. В наш цифровой век - все понятно, все по полочкам разложено, все в Википедии написано. И вот ты приходишь на такой концерт - и почвы нет под ногами. Самонадеянно ты думал, что все ясно. Ан нет, ничего не ясно, вопросов тьма, и ответы на них не найдешь в Википедии. Таинство жизни, вот что.
Трудно представить себе более загадочные сочинения в мировой музыкальной культуре, чем поздние квартеты Бетховена. Они привлекают внимание тысяч музыкантов и слушателей своей необычностью и запредельной интеллектуальностью. Эта музыка давно меня интересовала и вызывала массу вопросов, требующих ответа. Поэтому, в том числе, я стараюсь не упускать возможности послушать ее в живом исполнении. Увы, за последние 10 лет кроме сегодняшнего концерта, в котором прозвучал 14ый квартет Бетховена, можно припомнить только исполнение Атриум-квартетом 13ого в одном из их традиционных ежегодных предновогодних концертов. Опять же увы, вопросов с годами меньше не становится а только больше. Первый, подсказанный еще училищным педагогом по квартету:"А как это сыграть?" Со временем переросший в:"А вообще можно ли это сыграть?" Проблема исполнительская, действительно, запредельной сложности. Начиная от выверенности типа штриха, фразировки, характера интонирования и кончая концепцией в целом. И вот ведь беда, Бетховен написал свои поздние квартеты не просто практически хорошо не исполнимыми. Он написал их с полным сознанием того, что они получаются практически неисполнимыми. С сознанием того, что он пишет музыку, абсолютно не учитывая проблемы не только рядовых, но и выдающихся исполнителей. Вопрос остается открытым. Не слышал я ни живого исполнения их абсолютно удачного, ни записи живого исполнения, вполне соответствующей тому грандиозному замыслу, который предполагал Бетховен, сочиняя. Но этим неразрешенным вопросом все не ограничивается. Пожалуй, сегодняшний концерт дополнил его еще одним:"А нужно ли вообще играть в живую поздние квартеты Бетховена?" Но это только одна сторона медали. Еще один вопрос, преследующий меня очень давно:"А как же понимать эти квартеты Бетховена? И вообще, для кого они написаны?" Каждый раз, слушая их без нот, ловлю себя на мысли, что вот, к середине прослушивания концентрация куда-то бесследно исчезает, и ты начинаешь ощущать себя в каком-то безвоздушном пространстве. Ну как же, я слышу форму, я слышу - вот мотив, вот с ним происходит это, происходит то. Но почему? Что это значит? Некоторые до сих пор решают для себя этот вопрос очень просто: Бетховен оглох и написал муть. Но вот ведь проблема, это не слушается как муть, это слушается как нечто, с виду вроде и не такое уж непонятное, но почему-то наделенное какой-то туманной смысловой надстройкой, усложняющей все до невозможности. Так должно быть? Возможно.
С отяжелевшей от накопившихся вопросов головой автор этих строк отправился отдыхать в антракте, в надежде, что второе отделение избавит от вопросов. Но нет. Восьмой квартет Пригожина, написанный автором незадолго до смерти. И тоже такое странное ощущение. Ты слышишь, и не можешь до конца осознать. Автор - крупный мастер, и все эти случайности - совсем не случайности. Что значит этот грозный унисон первой, второй скрипок и виолончели, почти напрочь забивающий пиццикато альта? И ведь, слышно, что это не случайно сделано, в этом есть некая семантическая нагрузка. Или этот странный конец? Ну ведь он совсем не странный, конец как конец, только внезапный. Студентам в таком случае говорят - ну, как ножницами отрезал. Но ведь тут опять слышна неслучайность произошедшего...
Премьерное исполнение Квинтета Сергея Михайловича Слонимского слышал еще на первом курсе Консерватории, тогда играли Камерные солисты Санкт-Петербурга. В том числе, и мой педагог по скрипке Илья Иофф. Квинтет тогда вызвал недоумение, и главной причиной было скерцо в китайском духе. Не скрою, подумал тогда- ну уж, по черным клавишам любой лабух написать может. И возник вопрос: Зачем оно, это скерцо, такое тупое? Нынешний концерт принес ответ на этот вопрос. Совершенно обнаженным предстало концепционное решение Слонимского, не знаю, может быть мозг, заведенный Бетховеном и Пригожиным, стал лучше работать... Совершенно не случайно скерцо тупое, оно написано, чтобы быть как бы тупым, и этот авторский ход вписывается в рамки грандиозной чуть ли не культурологически-музыкальной концепции, где сплетаются разные нити, идущие от русской традиции, общее трагическое ощущение и эти вроде бы простые мотивы - не верь ушам своим, не верь глазам своим, все не то, чем кажется. И не случайно этот квинтет попал в программу концерта.
И последний вопрос:"А нужны ли такие концерты?" Ведь уже слушание одного позднего квартета Бетховена требует большей концентрации, чем прослушивание Молотка без мастера Булеза и концерта для 13 инструментов Лигети вместе взятых. А во втором отделении еще два совсем непростых сочинения. И тут уже дам ответ. Безусловно, нужны. Даже остро необходимы. В наш цифровой век - все понятно, все по полочкам разложено, все в Википедии написано. И вот ты приходишь на такой концерт - и почвы нет под ногами. Самонадеянно ты думал, что все ясно. Ан нет, ничего не ясно, вопросов тьма, и ответы на них не найдешь в Википедии. Таинство жизни, вот что.
0
Комментарии (0)
